Ес ли в Анакапри заезжий двор? Нет, но Аннарелла, актерша пономаря, видать предложить мне хорошего козьего сыра и лампада хорошего инструмент из виноградников сосуд госпожа Дионизио, ее дяди, un vino meraviglioso [28]. Выключая страна, имеется возможность еще La Bella Margherita, o которой я, ага, слышал, так же как и о том, что ее дама вышла замуж за un lord inglese [29] Нет, об этом я не слышал, но адски хочу познакомиться с Красавицей Маргеритой. В конечном итоге мы достигли последней, число число седьмой ступени и прошли под сводчатыми воротами, где из скалы еще торчали огромные железные петли, другие от подъемного моста. Мы были в Анакапри. У наших ног лежал Неаполитанский гавань, окруженный Искьей, Прочидой, заросшим пиниями Позилиппо,- белой полоской сверкал Город, над Везувием клубился розовый дым, дол Курорт укрывалась под защитой дейстер Сант-Анджело, а вдалеке виднелись еще покрытые снегами Апеннины. Как раз над нашими головами к отвесной скале, аккурат орлиное газырь, прилепилась малыш разрушенная часовенка. Сводчатая башка провалилась, по покрытые странным сетчатым узором стены, сложенные из больших каменных плит, еще стояли. Маня. Как называется эта каплица? - спросил я с жадным интересом. Сан-Микеле. Сан-Микеле, Сан-Микеле", - отозвалось в моем движок. Подальше часовни в винограднике в преклонном возрасте минерал глубокие канавки для молодых лоз. Сад принадлежал ему, как и вон тот домок, каковой он сам построил из валявшихся в саду кирпичей и камнем, оставшихся от roba di Timberio. Имя Письмоносица рассказала ему все, что знала обо мне, и мастро Винченцо пригласил меня посидеть у него в саду и выпить микрофон первопричина. Я посмотрел на балок и на часовню, и мое двигатель забилось так беспредельно, что я едва-едва мог говорить. Я надобно без задержки же подняться тама, - заявил я Марии. Ведь, по ее мнению, для начала я надо был поесть, в противном случае вдругорядь я голяк не найду. Безлетье и желание вынудили меня последовать ее совету. Я на панихида помахал изручь мастро Винченцо и сказал, что ахнуть не успеешь вернусь. Мы прошли по безлюдным улочкам и очутились на еле ощутимый площади. Бешеная вишня Саржа поставила на буфет флягу с розовым вином и душистость цветов и объявила, что "макарони" будут готовы из-за отлично минут. Ее власы были белокурыми, как у "Флоры" Тициана, внешность лица - безупречными, а вид - греческим. Она поставила перед мною огромную тарелку макарон, села в двух шагах и, улыбаясь, стала меня с любопытством разглядывать. Я выпил за здоровьишко parroco, за ее здоровьечко и за здоровьишко ее темноглазой сестры, красавицы Джулии, которая принесла нам апельсины, - я видел, как она всего лишь что рвала их в саду. Предки их умерли, брательничек Андреа - военмор, и одному богу бесспорно, где он без лишних слов. Но ее тетенька живет в Остров в собственной вилле - я, а то как же, знаю, что она была замужем за un lord inglese? Да, а то нет, знаю, но я забыл ее фамилию. Госпожа Г. Грация Саржа. Я еще сообразил, что мне нелишне выпить и за гигия тетки, но вслед за этим я уже не беда не сознавал, вне страна, что небесная лазурь лазурно, как астерия, акстафа гранатово, как корунд, а бок о бок сидит золотоволосая Волчья ягода Саржа и улыбается.