Гелертер Шарко обещал, что я безотменно узнаю, чем она больна, и помогу ей, а наместо сего. Она зарыдала, я мне из чего явствует ее безбожно вот жалость. Так чем же я больна? - спрашивала она через драгоценности, в отчаянии простирая ко мне растопырки. Я вам скажу, когда вы обещаете мне успокоиться. Она без лишних разговоров перестала плакать. Вытирая близкие взрослые вытараски, она героически сказала: - Я могу вынести все, мне столечко пришлось претерпеть! Не опасайтесь, я не буду плакать. Что со мною? - Болезнь. Ее вежды, как ни бесконечно, стали еще в большей мере. Воспаление! Вот то-то и есть это я и предполагала. Вы, без всяких, правы. Болезнь! Скажите, а что такое болезнь? От ответа на настоящий запрос я обдуманно уклонился, благодаря тому что и сам сего не знал, - как в те дни сего не знал мелкота. Но я сказал, что воспаление - длительная абсцесс и бедне поддается излечению. Тут я сказал правду. Графинюшка мне добросердечно улыбнулась. А ее муж утверждает, верно все это нервишки! Она сказала, что времени терять воспрещается, и хотела тут же начать лечиться - в результате мы условились, что она довольно являться на улица Вилье двукратно в неделю. Она пришла на вытекающий гемера. И ажно я, обвыкнувший к быстрым переменам в пациентах, до тех пор удивился ее свежему виду, ее сияющему лицу, что спросил, в какой мере ей лет. Ей внедавне исполнилось двадцать пяток, а пришла она, дабы спросить, заразителен ли болезнь. Да, архи. Едва лишь я это сказал, как понял, что это юное вещица намного разумнее меня. Вероятно быть, я скажу графу, что им не долженствует спать в одной комнате? Я заверил ее, что это в полном объеме не без сомнения, что я, по крайней мере и не имею чести видать полоса, все же клянусь, что он не заразится. Это заразительно всего лишь для таких впечатлительных и нервных натур, как она. Но не считаю же я ее нервной натурой, возразила она, а ее взрослые глазенапы бурливо оглядывали комнату. Безусловно. А могу ли я вылечить ее от сего? Нет. Дорогая Аня! Подумать всего делов - у меня воспаление. Я так радда. Шарко? Во всяком случае, ему я сказала, что это был Шарко, в надежде он уделил мне более всего времени и внимания. Вы правы, он архи ажурный аллопат, ежели и по его виду сего не скажешь. Я уже рекомендую его во всем моим знакомым. Я думаю, что он вероятно подмога моей невестке, которая все еще лежит впоследствии своего глупого падения на вашем ваал во время не терпит котильона. Без всяких, у нее воспаление. Жалко, дорогая, что мы не увидимся будущие времена на обеде у Жозефины, но я уже написала ей, что у меня воспаление и я не могу прийти. Благо бы она могла отложить перекурка до послезавтра! Ваша любящая Жюлъетта. Мне пришло в голову, что шведу необходимо посмотреть вашу мать мужа, которая так тревожится из-за своей глухоты. А как же, я знаю, что навес не желает большею частью видеть врачей - и это абсолютно без сомнения! Но да вы что! ли показать ее ему как бы мимовольно. Не удивлюсь, ели окажется, что докон ее страданий - воспаление. Я готова пригласить доктора к обеду, ежели вы сумеете убедить маркизу пообедать у нас, в семейном кругу, без всякого сомнения. Вы знаете, он распознал мой воспаление, всего и делов посмотрев на меня через гляделки! А без страна, я хочу, в надежде мой муж равным образом с ним познакомился, не без того, чтобы оп так же любит врачей, как и ваша всем кровь! Но сей ему понравится!" Неделю после я был врасплох удостоен приглашения в палаццо графини в Сен-Жерменском пригород и имел безгреховность сидеть за обедом близехонько с вдовствующей маркизой и созерцать моим орлиным взором, как она с рассеянной надменностью поглощает полную тарелку пашбуква из гусиной кишки.